ЗАПИШИТЕСЬ НА ПРИЕМ.
ПРОСТО ЗАПОЛНИТЕ ФОРМУ ЗАЯВКИ
ПРОСТО ЗАПОЛНИТЕ ФОРМУ ЗАЯВКИ
Привязанность и отношения. Бывает ли одно без другого?
Еще на заре 50-х гг. XX столетия британским специалистом-психоаналитиком, детским психиатром Джоном Боулби был опубликован документ, который ему заказала Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), вышедший под заголовком «Материнская забота и психическое здоровье». Именно в этом документе специалист говорил о «материнской депривации» при описании комплекса условий, провоцирующих дефицит заботы со стороны матери. В рамках построений Боулби, линия поведения, ориентированная на привязанность, является эволюционной стратегией выживания для того, чтобы защитить детей от агрессивно настроенных хищников.
Сложности с привязанностью способны провоцировать огромное количество негативных последствий и в значительной мере выступать в качестве подпитки конфликтных ситуаций, связанных с физической наружностью. Когда человек, являющийся первичным опекуном ребенка, испытывает дефицит понимания своих эмоций или когда он чересчур погружен в собственные переживания, то у него будут возникать трудности с фиксацией и реакцией на чувства «подопечного». В случае, когда данному опекуну пока не удалось освоить навыки переноса собственных эмоций, вряд ли он будет воспринимать в качестве выносимых детские чувства. А значит, он способен практиковать их отвержение или игнорирование в будущем. Ребенок способен осознать, что у него отсутствует доступ к регулирующей поддержке для его чувств, что в итоге может спровоцировать выбор им стратегии подавления и отрицания данных чувств. Таким детям нередко свойственно развитие избегающей привязанности. Есть и другая категория детей, которых окружают родители, являющиеся весьма непоследовательными с точки зрения реагирования на эмоции, порой выступая с поддержкой собственного ребенка в деле осмысления его чувств, а порой игнорируя или даже отталкивая его чувства. Эти дети осознают, что поддержка в деле управления их эмоциями для них труднодоступна и, тем самым, оттачивают навыки гиперболизации собственных эмоций, и в то же время остро осознают собственные страхи и потребности. Такие дети склонны к развитию амбивалентной привязанности.
Нередко можно услышать, что «титул» самой проблематичной из типов привязанности принадлежит дезорганизующей привязанности, когда ребенок задействует стратегии привязанности, отличающиеся противоречивостью и неустойчивостью. Часто в подобных семейных системах у одного или сразу обоих родителей имеются в биографии травматические события, которым не уделили должного внимания с точки зрения их проработки, что обусловливает сложности в реагировании на потребности ребенка.
Примерно для 15% детей из неклинической выборки характерно наличие дезорганизующей привязанности. Вместе с тем, среди детей, с которыми жестоко обращались, этот показатель может возрастать до отметки в 80%. Отмечается глубокая связь между дезорганизующей привязанностью и будущими психологическими конфликтными ситуациями. По мнению Ф. Шейвера и Р. Фрейли, можно проводить деление типов привязанностей, основываясь на двух параметрах: тревога (проведение мониторинга взаимоотношений и наличие чувствительности по поводу отвержения или угроз безопасности), а также избегание (степень избегания близости с объектом привязанности). Если обе величины находятся на низком уровне, то можно говорить о надежной привязанности. Согласно данным специалистов, примерно 58% знакомо с надежной привязанностью, 19% - с тревожной, 32% - с избегающей (Ф.Дольто, «Бессознательный образ тела»). Отмечается также связь надежной привязанности с удовлетворенностью телом. В свою очередь, это резонирует с выводами Ф. Шейвер и К. Бреннана, обнаруживших, что те показатели удовлетворенности телом и здорового питания, которые они получили, присущи озабоченному типу привязанности, для которого характерна тревога, но не избегание. Вполне вероятно, что людям с повышенной тревогой привязанности свойственна большая восприимчивость к общественно важным ориентирам, к которым, в частности, относится и физическая внешность. Также люди, у которых отсутствовала ранняя надежная привязанность, отличаются большей предрасположенностью к травматизации и виктимизации и, следовательно, у них присутствует склонность к развитию хронических симптомов стыда и диссоциации, выступающих как два общеизвестных коррелята расстройства, обусловленного неудовлетворенностью физической внешностью.
Безусловно, проявление тревожности во взаимоотношениях может являться следствием плохой привязанности, нередко в отношении матери или опекуна, проявляющего наибольшую заботу. Ключевой принцип теории привязанности основывается на представлении о том, что в ребенке осуществляется развитие убеждения, что то, насколько он может быть любимым зависит от качества коммуникаций с опекуном, проявляющим максимальную заботу о нем. Вполне возможно сохранение данных убеждений и моделей привязанности в течение всей жизни. Они могут воздействовать на индивида, его психику и поведенческие практики до того момента, пока в отношении них не будут предприняты какие-то шаги.
Английскому психоаналитику и педиатру Д. Винникоту принадлежит множество работ, в которых описывается развитие мнимого «Я» внутри комплекса взаимоотношений «ребенок-мать». Подобное «Я» может начать свое развитие уже на этапе первичных объектных отношений, для которой характерна предельно низкая интеграция ребенка, так как «синтез различных чувственно-моторных элементов обязан тому факту, что мать держит ребёнка, иногда физически и всё время - фигурально» (Вульф Н., «Миф о красоте. Стереотипы против женщин»). Пребыванию детей в данной интегрированной фазе сопутствуют периодические спонтанные действия, а роль источника такого рода спонтанности остается за подлинным «Я». Со стороны женщины следуют реакции в отношении проявлений и действий ребенка, причем делает она это, по Винникотту, «достаточно хорошо» или «недостаточно хорошо». Что касается «достаточно хорошей» реакции, то она, многократно проявляясь в ответ на спонтанность ребенка, дает тем самым жизнь подлинному «Я». Соответственно, реагируя «недостаточно хорошо», мать не может удовлетворить спонтанность ребенка. Женщина производит подмену действий ребенка на свои собственные, таким образом, содействуя укреплению мнимого «Я».
Множество работ наглядно демонстрируют и усиление гнева, нацеленного вовне, и высокий уровень подавленного гнева у людей, для которых характерна клиническая депрессия. Существует и ряд исследований, отмечающих связь гнева, который ориентирован на «Я», с хронически плохим настроением. При этом подчеркивается, что те респонденты, которым был поставлен диагноз «депрессия», отличались повышенной степенью подавленной агрессии и латентной враждебности, однако предпочитали не торопиться с проявлением собственной агрессии. Общеизвестно, что признаки депрессивного синдрома представляют собой распространенные корреляты всех конфликтных ситуаций, связанных с самооценкой. Овчинникова О.
Нередко можно услышать, что «титул» самой проблематичной из типов привязанности принадлежит дезорганизующей привязанности, когда ребенок задействует стратегии привязанности, отличающиеся противоречивостью и неустойчивостью. Часто в подобных семейных системах у одного или сразу обоих родителей имеются в биографии травматические события, которым не уделили должного внимания с точки зрения их проработки, что обусловливает сложности в реагировании на потребности ребенка.
Примерно для 15% детей из неклинической выборки характерно наличие дезорганизующей привязанности. Вместе с тем, среди детей, с которыми жестоко обращались, этот показатель может возрастать до отметки в 80%. Отмечается глубокая связь между дезорганизующей привязанностью и будущими психологическими конфликтными ситуациями. По мнению Ф. Шейвера и Р. Фрейли, можно проводить деление типов привязанностей, основываясь на двух параметрах: тревога (проведение мониторинга взаимоотношений и наличие чувствительности по поводу отвержения или угроз безопасности), а также избегание (степень избегания близости с объектом привязанности). Если обе величины находятся на низком уровне, то можно говорить о надежной привязанности. Согласно данным специалистов, примерно 58% знакомо с надежной привязанностью, 19% - с тревожной, 32% - с избегающей (Ф.Дольто, «Бессознательный образ тела»). Отмечается также связь надежной привязанности с удовлетворенностью телом. В свою очередь, это резонирует с выводами Ф. Шейвер и К. Бреннана, обнаруживших, что те показатели удовлетворенности телом и здорового питания, которые они получили, присущи озабоченному типу привязанности, для которого характерна тревога, но не избегание. Вполне вероятно, что людям с повышенной тревогой привязанности свойственна большая восприимчивость к общественно важным ориентирам, к которым, в частности, относится и физическая внешность. Также люди, у которых отсутствовала ранняя надежная привязанность, отличаются большей предрасположенностью к травматизации и виктимизации и, следовательно, у них присутствует склонность к развитию хронических симптомов стыда и диссоциации, выступающих как два общеизвестных коррелята расстройства, обусловленного неудовлетворенностью физической внешностью.
Безусловно, проявление тревожности во взаимоотношениях может являться следствием плохой привязанности, нередко в отношении матери или опекуна, проявляющего наибольшую заботу. Ключевой принцип теории привязанности основывается на представлении о том, что в ребенке осуществляется развитие убеждения, что то, насколько он может быть любимым зависит от качества коммуникаций с опекуном, проявляющим максимальную заботу о нем. Вполне возможно сохранение данных убеждений и моделей привязанности в течение всей жизни. Они могут воздействовать на индивида, его психику и поведенческие практики до того момента, пока в отношении них не будут предприняты какие-то шаги.
Английскому психоаналитику и педиатру Д. Винникоту принадлежит множество работ, в которых описывается развитие мнимого «Я» внутри комплекса взаимоотношений «ребенок-мать». Подобное «Я» может начать свое развитие уже на этапе первичных объектных отношений, для которой характерна предельно низкая интеграция ребенка, так как «синтез различных чувственно-моторных элементов обязан тому факту, что мать держит ребёнка, иногда физически и всё время - фигурально» (Вульф Н., «Миф о красоте. Стереотипы против женщин»). Пребыванию детей в данной интегрированной фазе сопутствуют периодические спонтанные действия, а роль источника такого рода спонтанности остается за подлинным «Я». Со стороны женщины следуют реакции в отношении проявлений и действий ребенка, причем делает она это, по Винникотту, «достаточно хорошо» или «недостаточно хорошо». Что касается «достаточно хорошей» реакции, то она, многократно проявляясь в ответ на спонтанность ребенка, дает тем самым жизнь подлинному «Я». Соответственно, реагируя «недостаточно хорошо», мать не может удовлетворить спонтанность ребенка. Женщина производит подмену действий ребенка на свои собственные, таким образом, содействуя укреплению мнимого «Я».
Множество работ наглядно демонстрируют и усиление гнева, нацеленного вовне, и высокий уровень подавленного гнева у людей, для которых характерна клиническая депрессия. Существует и ряд исследований, отмечающих связь гнева, который ориентирован на «Я», с хронически плохим настроением. При этом подчеркивается, что те респонденты, которым был поставлен диагноз «депрессия», отличались повышенной степенью подавленной агрессии и латентной враждебности, однако предпочитали не торопиться с проявлением собственной агрессии. Общеизвестно, что признаки депрессивного синдрома представляют собой распространенные корреляты всех конфликтных ситуаций, связанных с самооценкой. Овчинникова О.
Контакты
Адреса приема:
г. Москва, метро Красные ворота/Чистые пруды, Фурманный переулок д. 6
г. Москва, метро Красные ворота/Чистые пруды, Фурманный переулок д. 6
Центр группового психоанализа на Чистых прудах
